* * *
Всё неотступней позывные осени.
Деревья – го́рами: ущелья, осыпи,
В траву намокшую, канавы, лужицы
Листва бросается, надежды рушатся.
Когда проселками деревья шествуют,
Невольно кажется – вот совершенство-то:
Опушки пёстрые – не будет лучшего,
Как после Пушкина, как после Тютчева,
И небо вышито косыми стаями,
До капли выжато – умри, Цветаева!
И после жёлтого куста неброского
Не будет лучшего – как после Бродского.
Деревья шествуют рядами ровными,
Светясь одеждами, блестя коронами,
Идут – иконными мужами, жёнами,
Чем совершеннее – тем завершённее.
В дрожащем золоте листвы материя,
Достигнув высшего – считай, потеряна,
Здесь
красота её со смертью сходится:
Туман, зияние и запах йодистый,
В глазах мерцание и в горле жжение –
Развоплощение. Преображение.
Как будто снова мы – листвою пылкою –
Скользим над речкою, над Монастыркою,
Дыханье лёгкое и утки в заводи,
И ветка черная торчит, как заповедь.
Схватившись за руки, мы обойдём её,
И лица выгнутся кругами тёмными.
Как будто снова мы – но нет, не вижу я,
Тропа рассыпалась, и речка – лишняя,
А клёны красные стоят, распятые
На небе каменном горят стигматами.
Ухватишь воздуха губами жадными,
Заглянешь искоса в ладонь разжатую –
Как мало времени осталось, Боже мой! –
И лист осиновый, прохладный, кожаный.